Очень странное сочетание кавайности, пушистости и грубости, жёсткости. © Стефа про меня:)
"Он верит, что в детстве, когда каждый двор - остров, а каждая улица - мост в неведомое, однажды не останется места для Игры, в которой убивают."
Игры, в которой убивают... Игры, в которой убивают...
Я обязательно куплю эту книгу, чтобы еще раз перечитать, чтобы еще раз понять. Она отучает от детской глупости, детских ссор, глупых понтов и гона.
Я только один раз плакала над книгой, давно, читая Ремарка. А сейчас... нет, не плачу, просто такое странное чувство. Чувство обиды и досады на глупые правила Островов-дворов и людской стадности.
Игры, в которой убивают... Игры, в которой убивают...
Я обязательно куплю эту книгу, чтобы еще раз перечитать, чтобы еще раз понять. Она отучает от детской глупости, детских ссор, глупых понтов и гона.
Я только один раз плакала над книгой, давно, читая Ремарка. А сейчас... нет, не плачу, просто такое странное чувство. Чувство обиды и досады на глупые правила Островов-дворов и людской стадности.
Видимо, мы обе чего-то не понимаем))
Вообще тяжелая вещь… Впрочем, как и практически все у Лукьяненко.
Akatano, вещь тяжелая, но, может поэтому мя иногда и называют жёсткой, над книгами и фильмами я крайне редко плачу, но душу ме эта книга сильно задела
И этому можно найти объяснение, особенно, если знакомые читали Крапивина.
Для меня "Рыцари" не стали открытием, крипивинские "Дети синего фламинго"(прочитанные первыми) сильнее впечатлили.